Еду в уютном пассажирском автобусе из Ленинграда на свой приход. Почти полночь. Всматриваюсь в дорожную темноту. Наконец, вижу в ночной мгле долгожданный указатель с надписью: «Борисово».
— Остановите, пожалуйста, — обратился я к водителю, — и автобус послушно и мягко остановился у обочины. Соскочив с подножки, я сразу же почувствовал, как охватил меня какой-то враждебный, пронизывающий на сквозь, холодный воздух.
Застегнув самую верхнюю пуговицу зимнего пальто, я быстро зашагал в сторону посёлка Борисово. Передо мной была покрытая асфальтом, слегка занесенная пушистым снегом, дорога, загадочно исчезающая где-то в полумраке. С первых шагов моего пути, я с удовольствием прислушивался к хрусту снега под ногами. Небо в этот поздний зимний вечер было безоблачное, и я невольно стал глазами отыскивать среди тысяч звезд Большую Медведицу. Окинув взглядом небесный свод, почти сразу заметил Ковш, ибо так располагается созвездие. Привычным взглядом отыскиваю и Малую Медведицу. А Кассиопея где? — подумал я, и вот уже через несколько секунд любуюсь ею: она напоминает мне букву М, только перевернутую.
Хотя, величественная красота небесного звездного купола завораживающе действовала на меня, мои уста благодарно и умоляюще шептали слова: Боже, дай мне силы, несмотря на лепоту этого тварного Тобою мира, миновать это звёздное украшение и, вне сего движимого и изменяемого, умом объять Твое постоянное естество, Твою красоту, премудрость и силу непостижимую, от которых зависит все это зримое мною сейчас бесконечное бытие. Очи Твои, Господи, светлейшие солнца, смотрят неуклонно на нас, чад Твоих, и ничто не укрывается от Ока Твоего: ни мысль, ни мечта, ни сердечное какое бы ни было ощущение. И благодарю Тебя, Господи, что пребываешь в сердцах праведных людей, как в храме Своем.
И всё же, несмотря на благодарственное молитвенное обращение к Богу, я не мог не любоваться и окружающей меня природой. Невольно, перевёл свой взор на серебристые поля, которые окружали меня со всех сторон. Действительно, все кругом было таинственно и прекрасно. Сказочная неописуемая красота вокруг молчаливо свидетельствовала о величии Творца.
Вдоль дороги, в пятидесяти метрах, протекала небольшая речка, которая впадала в Ильмень-озеро. По обеим берегам её рос кустарник, покрытый хрустальным инеем. Рядом стояли одинокие величественные ели, укрытые пушистым снегом. Мне были они хорошо видны — при звёздном небе и холодном блеске луны.
До ближайшей деревни Волковицы, которую мне нужно пройти, оставалось около километра. Я невольно подумал: а почему эту деревню назвали Волковицы, – неужели здесь водятся волки?
И, как- будто в ответ на эти мысли, вдруг до меня донесся треск льда. Действительно, кроме хруста снега под ногами, вокруг была таинственная тишина. И вот этот треск, что он значит? А вдруг волки? – встревожился я и, неприятно съежившись, еще быстрее зашагал по дороге.
Наконец, — деревня. Здесь, наверное, нет волков — промелькнуло у меня в голове. И немного расслабившись, я почувствовал себя в относительной безопасности. Лай собак нарушал покой деревни. Вековые деревья с обрубленными сучьями, неподвижно, как часовые, стоя вдоль улицы, прикрывают собой почти все обветшалые дома и их обитателей.
Но вот и деревня уже позади. Я вновь ощутил себя беззащитным и одиноким на этом необъятном и, как казалось мне враждебном ночном пути. Подул порывистый ветер. Пронизывающий холод обнял меня с ног до головы. Я поднял овчинный воротник пальто, но этого мне показалось мало, и тогда я решил еще опустить клапана шапки, привязав шнурки под подбородком.
— Теперь пусть дует противный ветер,- подумал я,- мне он не страшен, да и идти осталось всего чуть более трех километров…
Вот, наконец, и село Борисово — мой приход. Здесь в селе и стоит наш большой каменный храм Покрова Богородицы, построенный в середине 19 века.
Пройдя мост и повернув налево по дороге, я бодрее шагаю по центральной улице, на которой стоит храм. Справа от меня — добротный дом бабы Насти, — моей прихожанки,- покрашенный желтой краской. В окнах света нет — все уже спят. Баба Настя всегда рано встает, ведь у неё корова. Какая она добрейший человек: приходу помогает, убирая храм, и меня часто угощает парным молоком. Жаль только, что у неё сын пьяница. Никак ко мне не идет на беседу — зову, зову… Стесняется, наверно, ведь когда протрезвеет, человек как человек!
А вот старый довоенной постройки дом Лидии Николаевны — старосты прихода. Побольше бы таких людей. Сколько мы с ней сделали ремонта в храме… Тоже уже, наверное, спит — света в окне нет. Вспомнил я, как она меня часто после длительной и утомительной дороги из Ленинграда, когда я приезжаю днём, приглашает к себе на обед. Накормит душистым деревенским супом, в русской печке сваренным. Лучше такого супа я и не ел! Интересно, истопила она мне печку сегодня или нет? Ведь она всегда топит её к моему приезду. Ведь у неё есть запасные ключи от моего дома.
Вот и мой дом стоит у кладбища, недалеко от храма. Открываю дверь, нащупываю в темноте выключатель, и ощущаю, как меня обдает тёплым воздухом протопленного дома, и запахом приготовленного ужина.
Архимандрит Нектарий (Головкин)
Как мило. Душевный батюшка.